Безобразный проснулся ранним весенним утром… Даже фонари ещё не успели потухнуть, а в соседних окнах не горел свет. Но все же это было утро, и всё же он был Безобразный.

Странное то было утро, какие-то поганые атмосферы витали в воздухе, явно не предвещая ничего хорошего… Ну, наверное, лишь очередной безобразный день для Безобразного.

И всё чаще он забывал, как его зовут, все чаще забывал распорядки дней, и уже давно перестал чертить какие-либо графики, не говоря уж об элементарных планах на ближайшие будни.

«До чего же всё скучно!» — зевая вздохнул Безобразный, и встал на холодный кафельный пол.

«Бррр! Холодно!» — а то! Конечно, балбес ты эдакий, потерявший свои тапки.
Сначала он был Владимиром (оххх, чертовски благородно!) а потом он стал Вовкой, своим таким парнем, хотя о каких парнях тут речь, собственно, — мужик мужиком, да и та ещё сволочь, человек-кукушка и начинающий бухарь.

Ну, так было, когда он ещё был Вовкой.

Потом было одиночество, алкоголь, горяка белая номер раз, номер два, и так до долбаной бесконечности, казалось бы. Потом сердечный приступ и, опять же — казалосьбыбесконечные — клятвы собственному отражению в зеркале, что большеникогдаянебудупить, и что дотакогонельзясебядоводить, и, конееечно же, наикультовейшая фраза человечества «это было в последний раз, я больше так не буду».

Даже ангелы, и те смеялись над Вовкой, мол, как же, как же — твой последний раз будет тогда, когда тебя врачи не успеют откачать — и не раньше!

Да чего там говорить, Вовка и сам знал об этом, лукавил, урод, перед самим собой, но так отчего-то легче жилось что ли…

Когда-то Вовка, глядя на себя в зеркало, частенько вспоминал те звёздные дни, когда он ещё был Владимиром — всегда такой аккуратный, любимец женщин и друг детей.

«Пожалуй, стоит просто сменить имя, если уж столько беды оно мне приносит. Всё зло от имен, и тот факт, что я стал Вовкой — мне совершенно не на пользу».

Что ж, будет нечестным сказать, что после этого Вовка так и не пошел дальше слов.

«Стану Вольдемаром! — решил утопающий Вовка. — Звучит благородно, и даже где — то сексуально».

Проштудировав взятые в библиотеке книги толкования имен, он так и решил остановиться на «Вольдемаре», тем более что имя по звучанию приближено к Владимиру, а потому и привыкать долго не придется.

Однако ж, сущность «Вовки» взяла своё, когда выяснилось, что за перемену имени стоит выплатить некоторую сумму, пусть и не такую уж существенно большую.

«В холодильнике моем мышь повесилась, а я тут буду деньгами раскидываться!» — рассудил Вовка, и пошел, возмущенный, домой, прикупив по дороге пару бутылок водки.

Такова была финальная победа «Вовки», крутого мужика и не дурака выпить.

Прошло ещё немало времени, много было ещё выпито, и не раз приходили сияющие злые гномы с церберами в Вовкиных кошмарах, прежде чем, однажды проснувшись, он напрочь забыл, как его зовут.

Была ли то последняя защита Вовкиной психики в навязчивом стремлении избавиться от своего имени во избежание соответствующих проблем, или же он пропил последние мозги — сложно понять. Но факт остался фактом.

Наверное, мало что может быть страшнее, чем пробуждение темным утром в незнакомой обстановке, с гудящей, как сто локомотивов, башкой и назревающим вопросом: «КТО Я???», но именно таким было пробуждение Вовки.

Ориентируясь на остатки памяти, он подошел к зеркалу и, увидев себя, сказал лишь одно:

«КАКОЙ Я . . . . БЕЗОБРАЗНЫЙ. . .»

Это положило начало новому, финальному этапу жизни некогда успешного Владимира. А ведь он так и не смог вспомнить, кто же он на самом деле. Да и подсказать было некому, спились, поумирали все его дружки, и уже заждались его где-то там, в неизведанном…

Кто знает, был, наверное, дан ему шанс начать все с чистого листа, тогда, когда он всё забыл.

Но Безобразный со своего пути не сошел. Хотя, кому нужна такая верность…

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>